|
Эта оговорка случилась в одном
театре. По ходу спектакля (про войну) должны
убить молодого бойца, а его командир,
склонившись над ним с печальным лицом,
должен сказать: "Девятнадцать лет ему
было...". Поскольку это была премьера (то
ли День Победы, то ли что-то в этом духе), то
командир, разволновавшись, склонился с
печальным лицом над бойцом и с чувством
произнес: "Девятнадцать лет ебу мыло...".
Спектакль всем очень понравился.
|
|
Лет десять уже прошло. Учился я в
одной очень прославленной военной академии.
За время обучения приколов куча случилась и
со мной, и с людьми, меня окружавшими (очень
достойными, надо сказать, людьми). Эту
историю мне рассказал капитан-пятигодичник
за бутылкой водки длинной декабрьской
ночью в наряде по факультету: "Дело было в
солнечном Канске (Сибирь глухая, но для
офицера не худший вариант), где-то в начале
восьмидесятых, в разгаре зимы. В ракетном
полку назрела необходимость проведения
урочного техобслуживания вверенной боевой
единицы, коя уже лет ковырнадцать
дожидалась боевого применения в своей
уютной шахте посреди тайги. По сему случаю с
технической базы прибыла команда
специалистов, в числе которых и ваш
покорный слуга. На уазе преодолели полсотни
верст по тайге, пообщались с внешним
караулом, преодолели дикое количество "колючек"
с напряжением и без оного, и - вот она - точка!
Чтоб вы представляли - бетонное поле,
размером с футбольное, посредине дзот для
местного караула, и на поле два люка. Один
для "маши", другой для боевых офицеров
и сраных ремонтников. Начальник караула,
румяный старлей, переписал всех в журнал,
пожелал успехов и скорейшего окончания
работ. Пятница же. И помог задраить за нами
люк. Неприятности начались сразу. Одно
менять, другое чинить - закопались...
Вечерело, но домой решили не ехать - а то
ведь завтра все по новой, в субботу!
Закончили только во втором часу ночи.
Вылезаем наверх, устало матерясь и
прикидывая, через сколько за нами уаз
приедет. И тут...
"Стой! Стрэлят буду!"
Стоим... даже руки подняли, что не очень-то
удобно в армейском бушлате. Стоим минут
пять - ничего не происходит. Подали голос,
мол парень, не дури. А он опять "Стой!" и
турель поворачивает. Скрип мерзкий такой...
и затвор - щелк! Затвор, между прочим,
пулемета калашникова танкового. Игрушка не
детская, посему легли мы все на бетон
синхронно, без команды. И тишина... Только
ветер свистит, пытаясь уровнять наши родные
36,6 с забортными -38. А боец на турели никак
себя не проявляет. А нам холодно. Лежим, как
жабы на бетоне под прожекторами, и не нужны
никому. И так минут сорок. Потом старший
принимает решение - раз уж кабздец - так уж
лучше из пулемета, чтоб не мучиться. Ползем
к караулке. Но - потихоньку - страшно уж
очень. Доползли... Стучим. Начкар
- "В ружье!", кто вы? БЛЯДЬ! кони в пальто,
журнал почитай! Почитал. Ё-мое, мужики,
заходите, чаю щас, туда-сюда. Стоп! А почему
боец Баяубаев вас не видел и не сообщил? И
бегом наверх. Когда он вернулся через две
минуты, выглядел он хуже, а трясся сильнее,
чем все мы вместе взятые. Мужики, говорит, вы
в рубашках родились. Залезаю на турель - а
боец Баяубаев съеборился в клубок и рыдает
в голос.
- Баяубаев, что случилось!?
- Прошли...
- Кто прошел? Куда?
- Они прошли...
- Еб твою мать, Баяубаев, толком скажи, что
произошло!!!???
- Пулемет заклинило... ......................
История имела последствия, т.к. получила
огласку. Оба начкара были выебаны за
распиздяйство, начальник службы вооружения
- за оружейную смазку, несоответствующую
сезону, наша команда - за любовь к выходным.
А в роты охраны ракетных войск с тех пор
только славян берут.
|
|
Звонит она как-то папе на работу,
трубку снимают и она слышит довольно грубое:
- Чё, бля!
Обомлев от такого приветствия, она
тихонечко положила трубку. Перезванивает и
слышит:
- Чё, бля!
Она так, робко:
- Мне бы с папой поговорить...
К её удивлению, папу позвали к телефону. На
её недоумение по поводу столь хамского
ответа, папа сказал, что это вовсе не
хамство, а фамилия Чобля!
Он также рассказал, что у обладателя столь
замечательной фамилии регулярно случаются
неприятности - как-то позвонил генерал и,
услышав такой "хамский" ответ, устроил
головомойку начальнику. Так тому пришлось
личное дело носить на показ, чтобы голову не
свернули... |
